Наш первый акклиматизационный выход – на высоту около 5000 м с ночевкой в промежуточном лагере № 1. На подъеме незаменимые вещи – это кошки, ледоруб, «жумар» (устройство, которое свободно перемещается по перилам вверх, а в случае срыва альпиниста фиксируется на перильные веревки). Первые сотни метров даются легко, кошки хорошо держат на шерхлой ледяной поверхности. И далее крутизна возрастает. Изрядно припекает солнце, но поверх теплой одежды одетая страховочная система, снять которую на крутом склоне проблематично. И вот взору открылся лагерь № 1 – окруженный обрывами и крутыми склонами «ласточкино гнездо», на котором почти вплотную друг к другу ютятся палатки. Напяливаем и свои, готовим ужин. Неподалеку шотландцы в клетчатых кепи под аплодисменты исполняют национальные песни. Кто-то предложил спеть «Червону руту», но опасения осрамиться после утомительного подъема заставили сдержать эмоции. Рядом оказалась палатка четверки харьковских туристов, сложный поход решили завершить восхождением на знаменитый пик.
Акклиматизационный выход в лагерь № 2 – уже четырехдневный. Это почти на километр выше от первого лагеря. Путь лежит по заснеженному гребню контрфорса крутизной около 50 градусов. Слева – фактически отвесные скалы, справа – крутой снежно-ледовый склон. Почти сплошь навешаны веревки, местами – в два ряда: для одновременного подъема и спуска различных альпинистов. С набором высоты все труднее дается каждый шаг, чаще приходится останавливаться для восстановления дыхания. Во время одной из остановок я неосторожным движением сбросил шапочку, а вместе с ней и солнцезащитные очки. Услышал только, как они ударились о ледоруб и полетели вниз. Дальнейший подъем на такой высоте при ослепительном солнце – это неизбежная снежная слепота. Спасением стали запасные очки руководителя.
Над скалами – немалое заснеженное плато, на котором в вырытых для защиты от ураганных ветров углублениях стояли палатки. Всю ночь шел снег, и хмурое утро пришело с арктическими пейзажами: в туманной мгле растворялась стена Хан-Тенгри, вокруг плато застыли в белом безмолвии такие же белые верхушки гор, над которыми повисли серые облака.
